К вопросу о моменте возникновения права собственности в силу приобретательной давности по законодательству Кыргызской Республики

В юридической науке существуют вопросы, которые на протяжении многих лет пытались разрешить многие исследователи, но однозначный ответ на них не получен до сих пор. Так, например, вопрос о возможности существования преобразовательных исков и соответствующих им преобразовательных (конститутивных) судебных решений освещался такими научными деятелями, как М. А. Гурвич (который еще в советское время провел масштабное исследование теоретических проблем, связанных с судебным решением), С.Н. Хорунжий, С.В. Потапенко.
Характер решений по делам о приобретательной давности (в рамках искового производства) заслуживает большого внимания со стороны исследователей-цивилистов, так как имеет непосредственное отношение к моменту возникновения права собственности у давностного владельца. Как подчеркивается в одной из работ, «…закон дает нам случаи, когда суд своим решением не просто ограничивается констатацией наличия права собственности, а создает его» [8], потому и решение суда может иметь как правоподтверждающее, так и правообразующее значение. Но такую точку зрения разделяют не все цивилисты.
По мнению автора, при существующей правовой регламентации института приобретательной давности законодательством Кыргызской Республики (далее – КР) вопрос о моменте приобретения права собственности давностным владельцем вообще не может быть разрешен в полной мере, и вот почему. В рамках предположения, что решения по делам о приобретательной давности носят установительный характер, получается, что у давностного владельца на имущество (недвижимое) уже возникло право собственности до вынесения решения суда, которым только лишь констатируется наличие указанного права. Но в случае, когда имущество, на которое претендует давностный владелец, имеет собственника, получается, что этот предшествующий собственник уже каким-то образом был лишен своего права собственности на имущество, и это произошло вопреки положениям Конституции КР [4], а именно п.2 ст.12, в котором говорится о том, что «собственность неприкосновенна», «никто не может быть произвольно лишен своего имущества» и «изъятие имущества помимо воли собственника допускается только по решению суда».
Если же предположить, что рассматриваемое судебное решение носит правообразующий характер, то и в этом случае налицо существование противоречия с иными законодательными нормами, а именно со ст. 265 Гражданского кодекса КР (далее – ГК КР) [1], в которой прямо предусматривается, что «право собственности на недвижимое и иное имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает у лица, приобретшего это имущество в силу приобретательной давности, с момента такой регистрации», т.е. при буквальном толковании данной нормы приходится сделать вывод, что право собственности на недвижимое имущество у давностного владельца возникает не при вынесении соответствующего судебного решения (вступлении его в силу), а в момент внесения регистрационной записи.
Но тогда с учетом изложенного нам придется признать также тот факт, что государственная регистрация не просто удостоверяет право, а именно создает его. А такой вывод будет противоречить Закону КР о государственной регистрации недвижимого имущества и сделок с ним [3], который гласит, что «право собственности на недвижимое имущество возникает у лица, которое приобрело это имущество в силу приобретательской (в Гражданском кодексе используется термин не «приобретательская», а «приобретательная» давность – прим. автора) давности, и регистрируется на основании документа, выданного соответствующим компетентным органом» (ст. 47). Кроме того, ст. 7 указанного Закона КР определяет государственную регистрацию (регистрационную запись) в качестве доказательства существования права, что позволяет сделать вывод о том, что само его возникновение не обусловливается совершением регистрационной записи, последняя лишь подтверждает факт существования права. Ст. 30 того же Закона указывает, что «право на недвижимое имущество <…> вступает в юридическую силу после регистрации соответствующих правоустанавливающих и правоудостоверяющих документов». Данную норму также можно считать аргументом в пользу придания государственной регистрации только удостоверяющего значения, так как из приведенной нормы явствует, что само право до проведения регистрации уже существовало. Иное дело – формулировка, которая при этом используется.
Автор считает спорным применение в данном контексте термина «юридическая сила». Может быть осуществлена судебная защита субъективного права, также могут быть реализованы правомочия абсолютного права, но нельзя говорить о вступлении права в юридическую силу, которой обладают правовые акты и решения суда. Трудно сказать, что имел в виду законодатель такой формулировкой: предоставление защиты данного права государством, возможность распоряжения имуществом? Как указано в одной из работ, «всякий акт, принятый с соблюдением правил, предписываемых законом для его постановления, обладает законной силой, и она в данном случае означает не что иное, как юридическую силу акта. Такой юридической силой обладает и решение суда» [10]. В общем смысле действие юридической силы не имеет прямого отношения к субъективному вещному праву, это правовое состояние следования статусу издавшего данный акт субъекта.
Автору очевидно, что законодательство нуждается в гармонизации. Чтобы привести в логическое соответствие нормы, касающиеся приобретательной давности и определяющие момент, в который давностный владелец приобретает право собственности в силу приобретательной давности, необходимо внести ряд изменений в действующее законодательство.
Прежде всего, необходимо указать в п.1. ст.265 ГК КР, что право собственности у давностного владельца возникает «…при вынесении соответствующих судебных актов в установленном законом порядке. В отношении недвижимого имущества – после прохождения процедуры государственной регистрации», что подчеркнет необходимость наличия всех оставляющих юридического состава для возникновения права собственности на недвижимое имущество, а также необходимость наличия судебного решения для возникновения права собственности на движимые вещи.
В рамках искового производства должны рассматриваться иски о возникновении права собственности в силу приобретательной давности у давностного владельца и лишении титула предыдущего собственника, а не иски о признании права, так как до вынесения решения суда права собственности у давностного владельца еще не существует, ведь есть титульный собственник, не лишенный права собственности, об отношении которого к имуществу, оставшемуся вне его фактического господства, ничего неизвестно; положительные судебные решения по указанным искам должны восприниматься в качестве конститутивных. Если же говорить о приобретении права собственности при давностном владении движимым имуществом, то следует заметить, что при существующей формулировке п. 1 ст. 265 ГК КР должен трактоваться таким образом, что для приобретения права собственности на движимую вещь достаточно лишь соблюдения указанных в нем условий давностного владения. Но тогда опять возникает ситуация, когда собственник вещи лишается имущества вопреки конституционным установлениям, о которых говорилось выше.