Конституционно-правовая проблема исполнения административного наказания в свете статьи 54 Конституции Российской Федерации

Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно указывал, что исполнение судебного решения является особой гарантией государственной, в том числе судебной, защиты прав и свобод человека и гражданина [3; 4 и др.]. Защита нарушенных прав не может быть эффективной, если судебный или административный акт не исполняется в установленном порядке. Это обязывает законодателя совершенствовать правовую основу отношений в сфере исполнительного производства. Конституционный принцип исполнимости судебного решения или решения иного уполномоченного органа как принцип исполнительного производства должен действовать неукоснительно. В таком ракурсе исполнительное производство выступает как неотъемлемый и значимый элемент конституционного правопорядка.
Исполнительное производство представляется особой процессуально-правовой связью между содержанием государственно-властного решения и его воплощением в правовой реальности. Соответственно, если эта связь «дает сбой», то это немедленно отражается на эффективности механизма правового регулирования в целом. В этой связи привлекают пристальное внимание правовые условия, при которых государственно-властное решение может не исполняться на законных основаниях. Такие процессуальные основания вступают в противоречие с содержанием государственно-властного решения, принятого также в соответствии с законом. В результате конституционный принцип исполнимости государственно-властного решения становится существенным мерилом для «поверки на конституционность» целого ряда правовых норм, определяющих как содержание государственно-властного решения, так и процедуру его исполнения. Конституционно-правовое толкование указанных норм позволяет устранить сомнения в «безотказности» действия целого ряда конституционных принципов.
Конституционный принцип исполнимости государственно-властного решения находится в сложной взаимосвязи с другими конституционными принципами, относящимися к эффективной реализации правовых норм различной отраслевой принадлежности. При этом указанная взаимосвязь во многом определяется характером государственно-властного решения, правовой сферой, в которой данное решение принимается.
Существенную роль играет исполнительное производство в сфере реализации публично-правовой ответственности. Конституционный принцип исполнимости государственно-властного решения здесь идет «рука об руку» с принципом неотвратимости административной и уголовной ответственности. Однако обнаруживаются существенные проблемы деликтно-правового регулирования, превращающие именно исполнительное производство в формальный барьер на пути реализации публично-правовой ответственности. Одну из таких проблем (конституционно-правовую проблему исполнения административного наказания в свете статьи 54 Конституции Российской Федерации) решил в недавнее время Конституционный Суд Российской Федерации [4].
Часть 2 статьи 1.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) [2] устанавливает правила применения «обратной силы» закона, смягчающего или отменяющего административную ответственность либо иным образом улучшающего положение лица, совершившего административное правонарушение.
Положения части 2 статьи 1.7 КоАП РФ входят в систему принципов административно-деликтного регулирования и непротиворечиво воспроизводят содержание статьи 54 Конституции Российской Федерации [1], конкретизируя их в сфере реализации административной ответственности.
В то же время судья, орган, должностное лицо, вынесшие постановление о назначении административного наказания, должны прекратить исполнение постановления в случае отмены или признания утратившей силу нормы, устанавливающей административную ответственность за правонарушение (пункт 2 статьи 31.7 КоАП РФ).
Правоприменительная практика обнаружила, что законодательство не содержит прямых указаний (в том числе и в виде переходных положений) в отношении того, как должны реализоваться во времени законы или отдельные их нормы, которые отменяют административную ответственность за те или иные деяния одновременно с криминализацией указанных деяний (установлением уголовной ответственности). Судебная практика в данной ситуации формально эксплуатировала общее правило об обратной силе закона, отменяющего административную ответственность.
Конституционный Суд Российской Федерации в своих позициях обосновал, что реализация общественного интереса в установлении конституционного правопорядка, в реализации всей совокупности принципов публично-правовой ответственности «натыкается» при формальном процессуальном подходе на неправовую стену, отделяющую правовое содержание постановления о применении административного наказания и правовой смысл конституционного положения об «обратной силе» закона. Полагаем, что позиция Конституционного Суда Российской Федерации четко ориентирует правоприменителя на правильное и глубокое восприятие конституционно-правового содержания действий законодателя по отмене административной ответственности в различных случаях. Принципиально различаются: а) случай усиления публично-правовой ответственности (криминализация деяния) и б) случай полной отмены или частичного снижения публично-правовой ответственности (речь об уголовной ответственности здесь не идет).
Представляется существенным рассмотрение вопроса именно в рамках правовой конструкции «публично-правовая ответственность», открывающей глубокое содержание конституционного принципа, сформулированного в статье 54 Конституции Российской Федерации. Действительно, случай усиления публично-правовой ответственности не может рассматриваться как улучшение положения деликвента, и логично применение административной ответственности по закону, действовавшему на момент совершения противоправного деяния.
Конституционный Суд Российской Федерации признал [4], что часть 2 статьи 1.7 КоАП Российской Федерации соответствует Конституции Российской Федерации. В то же время признан не соответствующим Конституции Российской Федерации (частям 1 и 2 статьи 15, статье 54) пункт 2 статьи 31.7 КоАП Российской Федерации в той мере, в какой он предполагает прекращение исполнения постановления о назначении административного наказания за совершение административного правонарушения, если отмена законом административной ответственности за административное правонарушение одновременно сопровождается введением уголовной ответственности за тождественное деяние.