Фундаментальные и прикладные проблемы институционального развития наноиндустрии в контексте становления экономики знаний

Принято считать, что вторая половина ХХ столетия является периодом перехода ведущих экономически развитых стран к постиндустриальному типу хозяйствования, импульсом для которого стала информационно-технологическая революция и произведенные ей трансформации институциональной структуры. Безусловно, с течением времени институциональные изменения, произошедшие во многих странах и мегарегионах мира, должны были вызвать перераспределение конкурентных преимуществ. Улучшение общего инвестиционного климата, развитие транспортной и коммуникационной инфраструктуры ведут к снижению эффективности использования трансформационных, осязаемых факторов производства в качестве конкурентных преимуществ. И тогда в действие вступают другие, более «тонкие», неосязаемые, трансакционные факторы, как, например, уровень образования, концентрация научно-исследовательских кадров, их способность к генерированию нового знания и др. Уровень конкуренции и неопределенности в сфере инноваций и образования непрерывно растет.
В настоящее время общепризнан тот факт, что основой конкурентоспособности хозяйствующих субъектов любого масшта-ба являются знания, образование, когнитивные технологии и интеллектуальный капитал, от отдельных работников до международных образований, от малых предприятий до глобальных корпораций. Но вместе с тем дискуссионными остаются многие теоретически значимые вопросы, особенно связанные с формированием институциональной структуры и инфраструктуры экономики знаний и ее отдельных подсистем, в частности, нанотехнологической индустрии (наноиндустрии) как одной из наиболее инвестиционно привлекательных и стремительно растущих сфер инновационной экономики.
Логика развития экономики знаний обусловлена тем, что «постиндустриальная экономика», базирующаяся на доминировании сферы обслуживания, в результате бурного прогресса информационно-комму-никационных технологий эволюционно сменилась моделью «информационной экономики»; широкая экспансия и снижение стратегической значимости информационно-коммуникационных технологий ведет к их интеграции в качестве инфраструктуры нового технологического уклада, обусловливая критическую роль человеческого капитала (интеллекта и креативных компетенций) и переход к экономике, основанной на знаниях [8. С. 7]. Экономика знаний есть эволюционная (стадийная) форма проявления постиндустриальной экономики, однако это не отменяет базирования экономики знаний на комплексе индустрий. Индустриализация – не стадия, а вектор экономического развития [1; 2]. В этом смысле термин «постиндустриализация» методологически не вполне корректен. Точнее было бы говорить о двух направлениях эволюции экономических систем – индустриализации и сервисизации, рассматривая их не как антагонистические, а как взаимодополняющие. Сервисизация не предполагает деиндустриализации, напротив, она связана с повышением автоматизации труда в сфере услуг. В свою очередь, реиндустриализация не означает курса на управляемую деградацию сферы услуг, ее вытеснение промышленной сферой.
Наноиндустрия часто рассматривается как основной или один из базовых компо-нентов нового технологического уклада [5. С. 17]. Подчеркнем, что метафорический характер термина «технологический уклад» позволяет достаточно произвольно оперировать содержанием его компонентной структуры. Тем не менее, допустимо связывать предыдущий уклад с информационными технологиями, а формирующийся в настоящее время уклад с нанотехнологиями, биотехнологиями, электронной промышленностью и интеллектуальной робототехникой. Это соответствует концепции NBIC-конвергенции, т.е. взаимодополняющему развитию нано-, био-, информационных и когнитивных технологий. Базирующиеся на этих комплексных технологиях широкого применения индустрии являются структурной основой нового технологического уклада [4].
Институциональное развитие экономики знаний понимается как комплексный процесс функционального, структурного и нормативно-правового оформления когнитивизации хозяйственной системы, реализующийся в трех секторах:
– «аналитическом» (фундаментальная наука и образование);
– «синтетическом» (прикладная наука и инновационный бизнес);
– «символическом» (креативные индустрии).
Под институтами экономики знаний понимаются комплексы специализированных институций (видов интеллектуальной деятельности и профессий высокой квалификации в сфере креативного труда), типов организаций и регулятивных механизмов, интегрирующих нормы, правила, процедуры и стандарты расширенного воспроизводства востребованных рынком и обществом знаний [9. С. 7–8].
В России в постсоветский период развитие экономики знаний происходило в 3 этапа:
– 1992–1998 гг. – искаженная постиндустриализация, связанная с деградацией промышленного производства и научно-образовательного комплекса в результате либерально-рыночных реформ при гипертрофированном развитии сферы обращения;
– 1999–2007 гг. – диспропорциональная информатизация, выразившаяся в расширении области применения информационно-коммуникационных технологий с их концентрацией в трансакционном секторе на фоне консервации сырьевой модели экономического роста;
– 2008 г. – настоящее время – стохастичная модернизация, отражающая закрепление информационного общества и экономики знаний в числе национальных стратегических приоритетов, определение критических технологий и приоритетных направлений научно-технического прогресса, активное включение в глобальное нанотехнологическое развитие, формирование «точек концентрации» инновационного роста в условиях противоречивой реформы образовательной системы и медленного роста наукоёмкости ВВП [9. С. 175].
Переход к экономике, основанной на знаниях, требует обоснования и проведения комплексной и гибкой институциональной политики, связанной с регулированием соответствующих институтов, их отдельных элементов и параметров. Принципами государственного регулирования институционализации экономики знаний должны стать: системность (комплексный охват управляющими воздействиями всех ее секторов), гибкость (дифференциация методов и инструментов в зависимости от специфики сектора и потенциала его коммерциализации), интерактивность (активное взаимодействие с широким кругом экспертных сообществ и стейкхолдеров) [9. С. 127].
Доминирующая в настоящее время идея «принуждения к инновациям» отражает тот факт, что в России в основном наблюдается имитация инновационной деятельности. Механизмы внедрения инноваций неэффективны, спрос на инновационную продукцию крайне низок. Принуждение к инновациям выражается в том, что в 60 компаниях с государственным участием приняты программы инновационного развития. Государство фактически заставляет крупный бизнес внедрять инновации, но существуют альтернативные варианты. Например, в Китае более 20 лет действует закон, согласно которому предприятие, осваивающее новую технологию, на несколько лет освобождается от налогов. Поэтому нужно расширить спектр форм принуждения к инновациям – в частности, следует активнее повышать требования технических стандартов и регламентов. Например, для цементных заводов можно постановлением Правительства РФ установить, что расход топлива не должен быть более 150 кг на тонну цемента, одновременно дать возможность заводам освоить к этому времени инновационную технологию за счет льготного кредитования.