К вопросу о законодательном закреплении обязательной вакцинации от коронавирусной инфекции в России (в контексте защиты права на здоровье)

Пандемия новой коронавирусной инфекции COVID-19, разразившаяся в 2020 г., буквально за считанные месяцы затронула практически все государства мира. Это – явление-пандемия, которое не имеет аналогов в новейшей истории, поскольку, представляя собой колоссальную угрозу невоенного плана, ввергла мировую цивилизацию в жестокий режим кризисного развития, спровоцировав экономический спад планетарного масштаба. Беспрецедентный характер имеют количественные показатели текущей пандемии: на данный момент более 400 млн чел. переболели коронавирусом во всем мире, что составляет почти 5% населения Земли. Летальные потери составили 5,76 млн чел. (согласно данным, приводимым университетом Джонса Хопкинса (США) [12].
Практика борьбы с пандемией показала, во-первых, что «чудесной панацеи» не существует, а, во-вторых, вся надежда мирового сообщества на реальное и скорейшее избавление от коронавируса состоит в оперативной и максимально всеохватной вакцинации. Именно последняя, по сути, представляет собой эффективное средство экстренной иммунизации широких слоев населения (безусловно, в комплексе с другими мерами, в том числе, и ограничительного характера: самоизоляция, защитные средства санитарной гигиены и т.п.).
Отсутствие вакцины и иных реально действенных технологий здравоохранения на момент возникновения пандемии (в период ее первой так называемой волны) способствовало созданию исключительно сложной ситуации, к которой, в принципе, все государства мира оказались не готовы. Властным структурам пришлось в спешке принимать экстренные меры, прежде всего, ограничительного формата, вызывающие недовольство широких слоев населения и не редко приводящие к нарушению прав и основных свобод человека.
Настоящим прорывом в деле коренного перелома ситуации в борьбе с новой коронавирусной инфекцией стала оперативная разработка основных вакцин (известно, что обычно на разработку одной такой подобной вакцины необходим существенный временной ресурс: от 15 до 20 лет и весьма значительные финансовые вложения только в исследовательский процесс – не менее 1 млрд долл. США [10, с. 187]. А в случае с новой коронавирусной инфекцией, по сути, все основные вакцины были разработаны и испытаны в 10 раз быстрее.
Во время второй волны пандемии, когда началась массовая вакцинация населения, неожиданно стала проявляться другая негативная тенденция – осознанный отказ части общества от этой, безусловно, самой эффективной в настоящий момент формы иммунизации. Это привело к появлению нового вида социального меньшинства: «антиваксеров», «ковид-диссидентов» и т.п., представители которого подвергаются в ряде стран не только стигматизации, но и реальным санкционным мерам, в том числе и экстраординарного характера. В качестве примера возможно привести известное решение Президента Турции Р. Эрдогана, принятое им в июле прошлого года, согласно которому в течение недели все противники вакцинации должны были быть выдворены из турецких городов.
В данной связи следует заметить, что сопротивление вакцинации от опасной инфекции в качестве индивидуального права на выражение мнения не является чем-то новым: это доказывается историей вакцинации против полиомиелита, оспы и других смертельных вирусов, когда люди и сообщества сопротивлялись вакцинации и умирали. Более того, отказ от вакцинации в такой ситуации может считаться действительно опасным для семей, сообществ и более крупных коллективов людей, для их права на жизнь [16, с. 242].