Содержание понятия «цель легализации» в статье 1741 Уголовного кодекса РФ и проблемы квалификации преступлений

Вопросы правоприменительной практики по делам, предусмотренным статьей 1741 УК РФ, стали предметом научного анализа с момента ее появления.
В рамках настоящей статьи остановим внимание на проблеме толкования закрепленного в ст. 1741 УК РФ признака состава преступления, указывающего на цель, ради которой совершаются финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом. В статье 1741 УК РФ цель совершения преступления определяется как «придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению» денежными средствами или иным имуществом.
В тексте ст. 3 Федерального закона от 07.08.2001 г. № 115-ФЗ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» [1] придание правомерного вида владению, пользованию или распоряжению денежными средствами или иным имуществом, полученными в результате совершения преступления определяется как легализация (отмывание) доходов, полученных преступным путем. Не вдаваясь в рассуждения о преимуществе регулятивного закона перед охранительным законом и последовательности их принятия, заметим лишь, что имеет место несогласованность, требующая своего разрешения на законодательном уровне. Представляется, что проблема состоит не только в несогласованности определений, а в сложности самого явления, которое называют легализацией. В литературе, и не только уголовно-правовой, проблеме посвящено большое количество источников, что само по себе свидетельствует о сложности явления и нерешенности ряда вопросов правоприменения. Как писал В.Г. Степанов-Егиянц, в США под отмыванием имущества (средств) понимается процесс, целью которого является придание незаконным доходам видимости законного происхождения [8, c. 849]. Указанный автор и другие отмечают, что легализация имеет определенные этапы [15, c. 175]. Так, например, Д.Е. Злобин называет такие этапы: 1) прерывание связи полученных доходов с совершением преступления; 2) маскировка следов совершения преступления, в результате совершения которого были приобретены легализуемые доходы; 3) включение доходов, полученных преступным путем в легальный гражданско-правовой оборот в целях придания им вида полученных из легального источника [12, c. 649].
Сложность исследуемого явления влияет на выбор юридической конструкции составов преступлений против легализации денежных средств или иного имущества. Неслучайно уголовно-правовая норма ст. 1741 УК РФ не единожды изменялась. В науке, впрочем, как и правоприменительной практике, так и не появилось единого понимания термина «легализация» [7, с. 21]. Еще до внесения изменений в текст ст. 1741 УК РФ и установления единой формулы уголовной ответственности посредством указания на цель преступления – «придание правомерного вида владению, пользованию и распоряжению имуществом», – в литературе было высказано две позиции на легализацию. Согласно первой позиции, для легализации обязательна цель [9, c. 311–314], а согласно второй – она не требуется, поскольку в диспозиции ст. 1741 УК РФ не предусмотрена [18, c. 94–95]. Заметим, что цель, хотя и является признаком субъективной стороны преступления, согласно доктрине уголовного права, определяет характер действий виновных лиц, выполняющих объективную сторону преступления, поэтому требует точного определения либо подробного описания признаков объективной стороны преступления. Следовательно, взгляд на «легализацию» как совокупность признаков объективной стороны при наличии цели или ее отсутствии кардинально отличается.