Особенности борьбы с преступностью в местах лишения свободы в СССР в условиях применения репрессивного законодательства второй половины 1930-х гг.

В конце 20-х – начале 30-х гг. началось образование многочисленной сети исправительно-трудовых лагерей, которая была под контролем у единого общесоюзного центра. Для выполнения планов пятилеток использовались заключенные, которые находились в таких лагерях. Заключенные занимались заготовкой древесины, прокладывали дороги, строили заводы, а также добывали ископаемое топливо.
6 ноября 1929 г. вышло Постановление ЦИК и СНК СССР «Об изменении ст. 10, 18, 22, и 38 Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик» [3]. В нем говорилось, что лишение свободы на срок до трех лет отбывается в исправительно-трудовых колониях. Лица же, осужденные к лишению свободы сроком выше трех лет и до 10, должны отбывать меру наказания в исправительно-трудовых лагерях, расположенных в отдаленных местностях страны.
Большинство лагерей территориально располагались в районах с особыми климатическими условиями: Крайний Север, Дальний Восток, Сибирь, Урал, Казахстан. В частности, районы республики Коми характеризовались холодным, дождливым климатом, зарослями с глубокими, непроходимыми болотами на водоразделах, плохим сообщением, бедностью природы и отсутствием местного продовольствия. При мокрой почве, постоянных дождях, комарах и т.п. жизнь была весьма трудной. В не менее суровых климатических условиях дислоцировались и другие лагеря.
В 1934 г. начинает осуществляться реорганизация системы учреждений, исполняющих уголовные наказания, связанные с лишением свободы. Исправительно-трудовые учреждения ОГПУ и НКЮ уже в июле 1934 г. были переданы общесоюзному НКВД. В соответствии с приказом от 29 октября 1934 г. НКВД переименовали в Главное управление лагерей, трудпоселений и мест заключения. Уже ровно через четыре года НКВД СССР переименовали в Главное управление исправительно-трудовых лагерей и трудпоселений НКВД СССР, а еще через три года 26 февраля НКВД переименовали в Главное управление исправительно-трудовых лагерей и колоний НКВД СССР [25].
Следует отметить, что общерепрессивная деятельность правоохранительных органов, выполнивших соответствующую политическую установку, стала причиной существенного прироста числа заключенных лиц.
Уголовные авторитеты систематически провоцировали сотрудников и личный состав охраны, предпринимали попытки саботажа работы и дезорганизации режима лишения свободы, проводили антисоветскую агитацию. Причем ее формы во многом носили продуманный и системный характер.
Так, например, отбывающий наказание в лагере Ленинградской области осужденный С. вел среди заключенных контрреволюционную агитацию, направленную против мероприятий по демократизации политической системы советского общества и дискредитирующих предстоящие выборы в Верховный Совет СССР, клеветнически высказывался об исправительно-трудовой политике Советской власти. При этом ранее был дважды судим по ст. 5810 УК. Осужденный Х. в своих высказываниях явно неуважительно относился и тем самым дискредитировал органы НКВД и исправительно-трудовую политику, распространял провокационные слухи о руководстве страны, предпринимал попытки сорвать стахановское движение среди заключенных. Ранее в 1933 и 1935 гг. был также судим за антисоветскую агитацию. Осужденный Т., содержащийся в Новгороде, ранее трижды судимый в период 1935–1937 гг. за воровство, втягивание несовершеннолетних в преступную деятельность и бандитизм, причем последний раз был приговорен к расстрелу, который был заменен 10 годами лишения свободы, мерам административного и воспитательного характера не поддавался, систематически нарушал режим содержания, предпринимал хулиганские действия по отношению к администрации тюрьмы, терроризировал своим поведением других заключенных. Все по решению «Особой тройки» УНКВД были приговорены к ВМН. А всего на ее заседании только 31 декабря 1937 г. по представлению отдела мест заключения было рассмотрено 45 дел, все фигуранты которых за контрреволюционную агитацию в местах лишения свободы были также расстреляны [5]. 30 июня 1938 г. на заседании той же тройки за побеги и уклонение от отбывания наказания были рассмотрены дела 35 осужденных, 29 из которых были осуждены к ВМН.