От множественности криминологических теорий – к реальной практике противодействия преступности

Преступность как социальное явление, испокон веков вызывавшее живой интерес мыслителей, породила множество теорий о ее причинах и мерах противодействия. Большинство существующих криминологических теорий рассматривают преступность как исключительно опасное (негативное, вредное) социальное явление, препятствующее развитию общества. В своей совокупности эти теории представляют собой относительно стройное учение о преступности, которое обладает внутренней логикой, а существующие между ними противоречия вызывают к жизни новые теории, которые тоже оказываются пригодными для объяснения конкретного противоправного поведенческого акта, но не явления в целом. Это отчасти предопределяет то, что преступность не перестает быть предметом философско-правовых размышлений и в современный период, когда исследователи по-новому оценивают давно устоявшиеся и проверенные временем теории, учитывая изменения, произошедшие в обществе. Идея французского основателя социологической школы Э.Дюркгейма об общественной полезности преступности [4], признаваемая и развиваемая представителями социологического направления криминологии и плохо воспринимаемая криминологами от юриспруденции, постепенно пробивает себе дорогу. Рассуждения о преступности с позиции ее исключительной вредности или с позиции «только зла» не позволяют криминологам-юристам увидеть сущность этих позитивных свойств и, самое важное, определить потенциал полезности преступности, а также кто и как использует эти полезные для общественного дела свойства. Позволит ли решить эти проблемы замена концепции «зла» на концепцию «дефицита», как предлагает швейцарский криминолог К.Г. Кунц [5]? Представляется, что это не изменяет природу явления, но несколько смягчает негативный оттенок в объяснении преступности, поскольку на само общество возлагается часть ответственности за воспроизводимые ею причины этого явления, что само по себе разумно. Тогда оказывается уместной замена доминирующей парадигмы объяснения преступности как непременного зла на более нейтральную, способную сгладить ярко выраженный негативный оттенок концепции «зла». Возможно, парадигма «дефицита» способна решить эту проблему, однако она может оказаться слишком «социологической» или «экономической», усложняющей объяснение преступности с позиции права. Для того чтобы сделать термин «дефицит» пригодным для использования в целях объяснения преступности, необходимо наполнить его соответствующим содержанием, обосновать и выделить признаки. Парадигма «дефицита» должна отражать или вбирать в себя и парадигму «зла», так как вред от преступности нельзя отрицать, во всяком случае, для потерпевших от преступлений он очевиден. Экономико-правовой термин «дефицит», означающий «недостаточность чего-либо», несколько затушевывает негативные свойства преступности, указывает не только на проблемы виновного лица, но и на проблемы всего общества, на недостатки в его социальной, политической, экономической, идеологической, экологической организации. Ведь причиной преступности в целом и конкретных преступных актов чаще всего действительно является именно недостаточность чего-либо: внимания, веры, денег, отдыха, культуры, товаров, работы, сна, здоровья, личного пространства, защиты, безопасности и др. Такие дефициты выявляемы, могут быть эмпирически подтверждены и, соответственно, использованы при формировании уголовной политики по воздействию на них.