Конструкция некоторых атрибутов правового государства по конституции США

Конституция Соединенных Штатов Америки 1787 г. закрепила многие фундаментальные демократические свободы, получившие социальную и правовую легитимацию в современном мире. Категория «правовое государство» как таковая своего отражения по тексту Конституции США не нашла и найти не могла, так как само понятие «правовое государство» зародилось значительно позже, как принято считать, в немецкой юридической литературе 19 века [3. С. 78].
Следует также отметить некоторую специфичность построения текста Конституции США. Представляя собой относительно краткую конституцию, она излагается в семи пространных статьях. Многие положения, связанные, например, с правами человека как одним из столпов правового государства, стали ее частью несколько (или значительно) позже. Как известно, они представляют собой поправки к Конституции США.
Указанное своеобразие не является препятствием для признания значимости этого документа для современного правового государства, рассматриваемого как конституционная ценность. Как отмечают ученые, многие важнейшие атрибуты правового государства (например, разделение властей, механизм сдержек и противовесов) были нормативно закреплены именно в Конституции США и конституциях североамериканских штатов [1. С. 108].
Преамбула к Декларации независимости США стала широко известна за их пределами как манифест свободы. Она может быть представлена как попытка формализовать категории «равенство» и «справедливость», осмыслить их в правовой плоскости: «Мы считаем самоочевидными истины: что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными [врожденными и] неотъемлемыми правами, среди которых: право на жизнь, на свободу и стремление к счастью; что для обеспечения этих прав люди создают правительства, справедливая власть которых основывается на согласии управляемых; что, если какой-либо государственный строй нарушает эти права, то народ вправе изменить его или упразднить и создать новый строй, основанный на таких принципах и организующий управление в таких формах, которые должны наилучшим образом обеспечить безопасность и благоденствие народа» [2. С. 34].
При рассмотрении норм Конституции США с точки зрения современной юридической науки обнаруживается значительный акцент конституционного текста на такой атрибут правового государства, как разделение властей.
Согласно Конституции США система органов государственной власти построена по конкурентному принципу. Эта модель также называется «конкурентная демократия». Ее сущность заключается во взаимном сдерживании, конкуренции, противодействии и сотрудничестве ветвей власти. Большое значение при этом (в том числе в законотворческом процессе) имеет институт лоббирования интересов определенных политических, экономических, социальных групп американского общества.
Американская конструкция разделения властей нам представляется состоящей из нескольких уровней. Первый из них (наиболее общий) – конституционно-декларативный. Его сущность довольно точно отражает позиция Верховного Суда США, сформулированная при рассмотрении одного из дел: «При всех очевидных недостатках, дефектах, проволочках мы не нашли лучшего способа сохранить свободу, чем делая осуществление власти подчиненным тщательно прописанным ограничениям, провозглашенным в Конституции» [5. С. 77]. К конституционно-декларативному уровню разделения властей относятся нормы-декларации, нормы-цели, устанавливающие основы конституционного строя США (это, например, статьи 1–3 и другие).
Другие уровни данной конструкции отражают собственно разделение властей: на федеральном уровне (второй уровень); на уровне штатов (третий уровень); на уровне графств (четвертый уровень).
Разделение властей на федеральном уровне при этом также имеет собственное деление. Кроме классической триады законодательной, исполнительной и судебной власти здесь необходимо принимать во внимание внутренние противовесы и разделение компетенции в Конгрессе США.
К ним можно отнести: во-первых, большое значение вспомогательных органов Конгресса, полномочиями которых является взаимодействие Конгресса с другими органами власти. В названных условиях, как справедливо отмечают ученые, например, «коммуникационное подразделение служит главным источником информации в отношениях между президентом и конгрессом» [4. С. 36–37].
Во-вторых, эта модель разделения властей предполагает собственные механизмы сдерживания, конкуренции и сотрудничества в самом Конгрессе США – как вертикальные, так и горизонтальные. Их наглядно описал А.М. Осавелюк: «Вертикальная система внутренних сдержек и противовесов парламента включает в себя различные подкомитеты, комитеты палат, палаты парламента, согласительные комитеты палат, наконец, сам парламент в целом. Каждый из указанных этажей имеет свой уровень компетенции и сферу деятельности. Если рассматривать функциональную деятельность органов разного уровня, то можно выделить горизонтальные структуры. Одним из уровней горизонтальной структуры могут быть, например, комитеты, большинство из которых специализируется по сфере деятельности <…> Система взаимоотношений между комитетами и подкомитетами, парламентские процедуры построены таким образом, что законопроект, подготовленный в недрах одного комитета или подкомитета, должен быть согласован с другими комитетами и подкомитетами, заинтересованными в его принятии. Причем, если не достигнуть согласия на более низком уровне (например, подкомитетов), то вопрос передается на более высокий уровень (комитетов)» [4. С. 40–41].
Для американского государства характерна известная особенность избирательного процесса – косвенные выборы. В частности, порядок формирования Палаты представителей Конгресса США зафиксирован в статье 1(2) Конституции США. В связи с этим неизбежно возникает вопрос о соответствии косвенных выборов высших должностных лиц идеалам правовой государственности. Для ответа на поставленный вопрос можно обратиться к трудам ряда исследователей феномена свободы в его соотношении с англосаксонской (прецедентной) правовой системой. Это Б. Леони (труд «Свобода и закон»), М. Крепстон («Свобода»), Ф. Поллок («Деликтное право»), А.В. Дайси и др.
Так, Бруно Леони выступает вообще принципиальным противником понимания законодательного органа (например, парламента) как представителя интересов гражданина государства. Он отмечает наличие противоречия между системой представительства и личной свободой человека. При этом личная свобода, по нашему мнению, одна из важнейших составляющих правовой государственности. Б. Леони пишет: «Чтобы вернуть слову "представительство" его исходное значение, следует радикально сократить или количество тех, кого "представляют", или количество вопросов, по которым якобы осуществляется представительство, или и то, и другое… Последний вариант – это, по-видимому, единственный путь, который остался для личной свободы в наше время» [3. С. 35].
Исходя из нашей концепции правового государства, мы склонны утверждать, что процедура косвенных выборов сама по себе не противоречит теории правового государства. Главный вопрос заключается в отлаженности процедуры выборов и в соответствии каждого из ее промежуточных этапов основной цели – выяснению подлинного волеизъявления граждан.