Анализ механизмов противодействия коррупционной угрозы в Японии и КНР

Тема коррупции активно исследуется в рамках различных юридических, экономических и социальных научных дисциплин. Реализуемый в каждом конкретном государстве подход к системе нейтрализации коррупционной угрозы очень сильно разнится в зависимости от культурных и исторических особенностей территории. Для нейтрализации негативных последствий от коррупции предпринимаются попытки законодательного регулирования механизмов противодействия как на национальном, так и на международном уровне. К наиболее масштабным в этом плане можно отнести деятельность международной универсальной организации – Организации Объединённых Наций и Конвенцию ООН против коррупции, которая была принята 31 октября 2003 года и вступила в силу в конце 2005 года. Принимаются попытки законодательного регулирования и на региональном уровне, основной задачей которых является дополнение и раскрытие норм универсального уровня применительно к группе стран. Немаловажными, на наш взгляд, являются такие документы, как Антикоррупционный кодекс поведения для бизнеса Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества, Конвенция Совета Европы об уголовной ответственности за коррупцию, Конвенция Совета Европы о гражданско-правовой ответственности за коррупцию. Результатом совместной деятельности таких международных организаций, как ОЭСР, Всемирный банк, ООН стал Справочник по вопросам этики и соблюдения норм в области борьбы с коррупцией. Все это подтверждает тезис о том, что коррупция стала проблемой не только каждого конкретного государства (проблема особенно актуальна для РФ и ее правоохранительной системы), но и всего мирового сообщества.
По данным Международного Валютного Фонда, в большинстве стран вклад частного сектора в ВВП составляет около 60% [14]. Принимая во внимание масштабы данного сектора, нельзя не учитывать тот положительный эффект, который может быть привнесен в общий результат противодействия коррупции. По нашему мнению, субъекты коммерческого сектора все больше осознают экономическую целесообразность противодействия коррупции.
Стоит отметить деятельность такой международной организации, занимающейся вопросами противодействия коррупции, как «Transparency International» (далее – «TI»), которая является наиболее известной в области оценок коррупционного воздействия. Филиалы данной организации расположены в более чем ста странах мира, в том числе Российской Федерации. Ежегодные рейтинги по Индексу восприятия коррупции – «Corruption perceptions index» (далее – CPI) являются показателями, которые используют многие авторитетные ученые и специалисты в сфере противодействия коррупции [5]. Однако необходимо отметить, что существует и конструктивная критика показателя CPI. Например, по мнению ряда авторов, несмотря на достаточно высокую оценку успешности в противодействии коррупции в Швеции со стороны «TI» (CPI 2016 – 88, CPI 2015 – 89, CPI 2014 – 87) жители страны считают проблемы, связанные с коррупцией, значительно более распространенными и весомыми [8].
Основная особенность данного индекса состоят том, что он опирается на такой субъективный показатель, как восприятие. Вряд ли можно найти какую-то прочную связь между восприятием коррупции у широких масс людей и опытом, связанным с различными коррупционными проявлениями [13. С. 220]. Нельзя не учитывать и эмоциональный фактор в оценке со стороны не экспертного сообщества, и, как следствие, резкое изменение оценки уровня коррупции в сторону увеличения после резонансных случаев взяточничества, мошенничества и пр., широко освещаемых в прессе.
Необходимо отметить, что существенное влияние на результаты опроса и, соответственно, индекса оказывает выборка респондентов. Мнение общества и мнение экспертов могут значительно отличаться. Сложность оценки коррупции во многом обусловлена сложностью самого феномена коррупции как общественного явления. Так, по мнению Р.В. Дронова, для комплексного исследования коррупции ее следует одновременно исследовать в таких сферах общественной жизнедеятельности общества, как экономика, право и государство [1. С. 19], что представляется не простой задачей даже для экспертов.
Стоит сказать и о плюсах, которые несет использование данного индекса в исследованиях. «TI» ведет свою деятельность с 1993 года, поэтому статистические данные имеют широкий временной диапазон, а количество источников информации для расчёта CPI постоянно увеличивается, делая его более объективным. В целях данного исследования можно рассмотреть динамику изменения индекса наряду с последовательностью внедрения мер и механизмов по нейтрализации коррупционных проявлений.
В рамках евразийской парадигмы развития Российской Федерации, на наш взгляд, нужно рассматривать опыт противодействия коррупционной угрозе как в странах с ярко выраженным индивидуализмом в деловой культуре (США и страны западной Европы), так и в странах с большей коллективистской культурой (конфуцианские Япония, Китай и пр.). Основная задача данного исследования – проанализировать практики борьбы с коррупцией в Японии и КНР.
По нашему мнению, Япония является очень показательным примером эффективной экономической политики на макро- и микроэкономическом уровне. Заслуживает внимания и действующая система мер противодействия коррупции. По данным на 2016 год, страна занимает 20 место в мире по Индексу восприятия коррупции. Индекс восприятия коррупции в 2010, 2012, 2014, 2016 годах составлял 78, 74, 76, 72 соответственно [3].
В Японии не существует единого органа по борьбе с коррупцией и единого нормативно-правового акта, направленного на борьбу с коррупцией, нормы антикоррупционной направленности содержатся во множестве различных законов и подзаконных актов: «О государственных служащих» (1948 г.), «О регулировании политических фондов» (1948 г.), «О выборах общественных должностных лиц» (1950 г.), «О парламенте» (1950 г.), «Национальный Закон о Этике Госслужащих» (NPSEA) (1999 г.), «Кодекс этики» (2000 г.), Закон «О раскрытии информации» (2001 г.). Глава 25 Уголовного Закона Японии посвящена взяточничеству и прочим проявлениям злоупотреблений на публичных должностях. Вся правовая система находиться в непрерывном изменении с учетом новых тенденций и изменений в экономической и социальной сфере.